Бином Ньютона, или Красные и Белые. Ленинградская - Страница 36

В результате Парламент 20 ноября постановил демобилизовать сто пятьдесят тысяч из двухсот шестидесяти пяти тысяч наших военнослужащих, призванных в вооруженные силы. Это следовало сделать потому, что наша страна испытывала глубочайший финансовый кризис и солдат было просто нечем кормить.

Кроме того, патронов для винтовок у нас имелось на два месяца боев, снарядов на 19 дней, минометных мин на 22 дня, авиационного бензина — на месяц.

Снаряды для «pravoslavni» — бывших русских трехлинейных пушек, 48-линейных и шестидюймовых гаубиц были выпущены до октября 1917 года, их взрыватели и дистанционные трубки в результате небрежного хранения позеленели от окиси и покраснели от ржавчины, более трети снарядов не взрывалось.

В более хорошем состоянии находилась противотанковая артиллерия: мы имели новейшие 37-мм и 40-мм шведские пушки «Бофорс», 25-мм французские ПТО «Марианна» и крупнокалиберные английские противотанковые ружья «Бойз». Для нужд ПТО могли использоваться также шведские зенитки 37-мм и 20-мм «Эрликон». Танковые войска были представлены 25 английскими танками «Виккерс». Прим. Переводчика) (Следует отметить, что у нас кроме военных еще были наши доблестные SS! Постоянные кадры состояли из двадцати тысяч человек, а число добровольцев, которые, прослужив в шютцкоре год, продолжали в течение еще четырех лет обучаться на периодических военных сборах по программам регулярной армии достигало еще восьмидесяти тысяч. Причем каждый из них отлично ходил на лыжах, владел всеми видами холодного и огнестрельного оружия, и мог прибыть в пункт сбора в течение максимум пяти часов. Не стоит забывать и о женской добровольческой организации «Лотта Свярд», с её девизом «За дом, религию и родину!», члены которой готовились служить связистками, разведчицами, снайперами… Её численность достигала более девяноста тысяч человек. Прим. Редактора).

Немного передохнув, раненый продолжил рассказ:

— Мы уже семнадцатого знали, что перейдем границу! У нас был корпусной комиссар, который проводил открытое партсобрание и так сказал: мол, мы идем не как завоеватели, а как друзья финского народа…Красная Армия поддерживает финский народ, восставший против эксплуататоров… финский народ за дружбу с Союзом ССР… мы победу достигнем малой кровью и одним могучим ударом! Однако, все сразу пошло не так…

Раненый мучительно закашлялся и с трудом продолжил:

— Зря мы школили бойцов: не обижай местных крестьян! не бери ничего чужого! Зря мы учили первые финские слова: Хей, товерит! Олеме уставаси, олеме велиямме! (Искаж. финск. Здравствуйте, товарищи! Мы ваши друзья, ваши братья!. Прим Переводчика).

Некому было это говорить… финны уходили в леса, сжигая все за собой, так, что нам негде было отогреться или приклонить голову… А то, что они не сжигали, они минировали…На дороге валялись десятки портмоне, портсигары, часы… но только их тронешь, так сразу взрыв!

Но мы шли, и шли, стараясь не останавливаться ни на час, ни на минуту…потому что никакой теплой одежды у бойцов не было! В чем осенью ходили, в том и в поход пошли. Нам сказали, что надо потерпеть… Хорошо, что было не так холодно, но стоял промозглый туман, так что и в метре ничего не было видно…

Вот, мы наконец подошли к какой-то бурной реке (видимо, Тайпален-йокки. Прим. Переводчика).

Широкая, сволочь, наверно, метров сто шириной… (В месте боя 182 метра, глубина до восьми метров. Прим Переводчика).

Наш берег пологий, а их высокий, лесом порос… ничего не видно! Наша полковая батарея постреляла полчаса… финны молчали. Потом на берег выехали наши новенькие грузовики, сбросили в воду понтоны… Мы погрузились… а железо под ногами бум, бум…точно по крыше хожу… поплыли… не успели доплыть, как на нашем берегу выстроились вряд два десятка других грузовиков, тоже с понтонами…новенькие, в ряд встали…(пятидесятитонный понтонный парк Н2П из 7-го понтонного полка. Прим. Переводчика) смотрю, их командир колышками с флажками место для каждой машины установил, чтобы было ровно и красиво…и вот наш понтон берега коснулся…

В упор резанули по нам из пулеметов… я случайно оборачиваюсь, а на том берегу наши понтоны, как свечки, на своих машинах горят… ровно так… как по линейке…

Мы залегли… наша артиллерия по финнам стрелять не может, чтобы нас не накрыть… а финны нас минометами, минометами …

— А помощь вам посылалась? — играя желваками, спросил Мехлис.

— Даже танки нам посылали, из разведбата, плавающие Т-38… да течение сильное, не выгребли они! А три танка из пяти перевернуло вверх гусеницами, никто и не выплыл… Наши полковушки и сорокопятки на прямую на том берегу вытаскивали, да так там они и остались стоять… а расчеты вокруг них полегли…

— А дальше что было?

— Собрал под огнем уцелевших. Вступил в командование… из 930 человек насчитал живых менее ста, из них совсем целых только сорок три… решил поэтому атаковать…чтобы пробиться к взорванному железнодорожному мосту и занять там плацдарм…

— И как?

— Финны отошли… а потом нас зажали в огневой мешок среди скал… товарищи, я такое видел… финские женщины с повязками Красного Креста и в белых косынках наших раненых собирали… а потом они на наших глазах им ломали руки, пальцы отрезали…

— Зачем? — ахнул Мехлис.

— Учились на них, видно… шины накладывать, ампутации делать…

— А вы что же?!

— Как же можно в женщину стрелять…(Гнусная пропаганда. Прим. Редактора) (Мы не можем отвечать за отдельные эксцессы, допущенные иррегулярными формированиями. Прим. Переводчика).