Бином Ньютона, или Красные и Белые. Ленинградская - Страница 24

И вскоре велосипедисты стремительного Гудериана и красноармейцы из мехкорпуса Рокоссовского пожали друг другу руки на Висле! Но плутократические режимы Запада не могли смириться с разгромом своего цепного пса, и в октябре 1939 года сначала потребовали разъединения немецких и польских войск, а после отказа Германии (сделать этого Германия просто не могла! Разъединения войск произвести бы не удалось чисто физически, так как польская армия как единое целое уже перестала существовать. прим. переводчика) объявили войну Третьему Рейху…

Правда, война эта была какой-то странной. Французы легко заняли предполье немецкой «Линии Зигфрида» и почему-то на полушаге застыли… Мир замер в ожидании.

— Не буду читать Вам, Владимир Иванович, политграмоты. Но финский ГНОЙНИК надо вскрывать. Причем немедленно, пока на двадцать финских аэродромов не приземлилась авиация каких-нибудь коллективных миротворческих сил, под эгидой всё той же продажной Лиги Наций. А вот скальпеля подходящего сейчас у нас и нет…

— Как же нет? Ведь мне Саня Згурский рассказывал, что мы сумели с приходом в ГАУ товарища Кулика произвести более полусотни орудий только особой мощности? А еще есть просто: большая мощность…

— Есть, да не про нашу честь! Все это богачество заблаговременно отправлено было в Белорусский Особый Военный округ… Кто же знал, что так широко разрекламированные поляками Березо-Картузский и Пинский укрепленные районы окажутся очередным мифом? Ни одного бетонного дота!

— Ну я не знаю, были ли польские пограничные укрепления таким уж мифом либо нет… Мы в Мировую безуспешно бились об обыкновенные немецкие траншеи, которые в три ряда…

— Мой дедушка говаривал: «Tvirtovės įgula stiprus!», по-вашему, твердыня воином сильна. Если бы в тех траншеях вместо поляков сидели бы немцы…

— Если бы у дедушки не было кое-чего, он бабушкой бы был! Ну так и что, после того, как РККА, как нож через масло, прошла до самой Вислы, где теперь наша славная тяжелая артиллерия?

— Да всё там же, застряла на Висле… Мы ведь предполагали ещё штурмовать Прагу (завислянский район Варшавы. Прим. переводчика), крепость Модлин… кто же мог заранее предполагать, что героическое польское правительство с такой бешеной энергией рванет интернироваться в Румынию? А теперь, как же можно быстро её вытащить? Пропускная способность польских железных дорог ничтожна, шоссе после прохождения наших мехколонн превратились в разбитые проселки…А потом, — Лацис конспиративно понизил голос, хотя в комнате никого, кроме нас, не было — отчего-то мне кажется, что наша особо мощная артиллерия ещё понадобится на Западном фронте! И очень скоро!(Так и получилось. прим. переводчика) Вот так и вышло, что нам здесь, на Северном фронте, приходится собирать все до самой последней крошки…

— Ну, НАШУ крошку назвать так можно только в силу ласкового преуменьшения…Но почему я? Почему заключенный Вершинин? Что, в РККА командиров больше не осталось?

— Вы не поверите, Владимир Иванович, не осталось!

— Не поверю. Где же они?

— Самые толковые сейчас на Западе, а остальные… У меня товарищ в Особом отделе служит. Вот, скопировал для меня письмо, которое бойцы РККА товарищу Жданову написали… Желаете ознакомиться?

— Премного буду благодарен…

«Дорогой Тов. Жданов!

Положение в нашей родной Красной Армии стало совершенно невыносимым.

1. Срок службы стал самым длинным, по 3–4 года держат в одних только в целях строевой бессмысленной муштровки. А боевой работе бывает вообще не учат. Некоторые бойцы по второму году службы до сих пор не умеют заряжать винтовку. А то вместо боевой учебы мы копаем ямы для водопровода к домам комсостава.

2. Питание стало самое отвратительное — равноценное на броненосце Потемкин в старое время. Командиры нас обкрадывают и не стесняются!

3. Одевание у нас как у партизан, ходим кто в чем попало!!!

4. Семьи наши также голодают. Красноармейским семьям никто не помогает.

5. Порядки и дисциплина как в старой армии, только лишь одного нет, хорошо, не бьют по морде. Но бывает, некоторые командиры перед строем кричат обидные матерные слова, обижают нас, советских людей.

6. Работаем по 13–15 часов, только нас пока еще не лишили сна 6-ти часов.

Благодаря этому у красноармейцев и мл. командиров моральное состояние самое отвратительное, это показали летние учения в Карелии, где наша армия показала свою таковую беспомощность, что многие наши нестойкие товарищи не дай бог война могут сдаться врагу.

Такое же настроение и в данное время. Бойцы в открытую протестуют и выливают свое возмущение перед средними командирами, а они молчат и никому не доносят, т. к. они сами это осознают и нам сочувствуют.

Мы писали своему полковому, дивизионному и корпусному командованию, но все бесполезно, решили написать Вам, чтобы Вы передали об этом лично товарищу Сталину.

Бойца, как личность, унизили до невозможности; за малейшее — дают гауптвахту и наряды, а политруков командиры и не слушают, т. к. их считают пустышками, трепачами, в их агитацию никто не верит.

Мы сознаем, что в стране у нас экономическое положение тяжелое, поэтому просим:

1) отпустить нас сверхсрочно-служащих домой кто не хочет больше служить;

2) вообще сократить срок службы, т. к. длинный срок сверх законного когда не знаешь сколько еще осталось хуже отражается на моральном состоянии;

3) приравнять бойца к человеку;

4) в корне изменить питание, хоть прекратить бы воровство;

5) дать хорошее обмундирование или хотя бы только шинели и сапоги, а то есть бойцы совсем босые, носят лапти и тапочки а некоторые в осень в одних гимнастерках и без нательного белья;